Блог Айрата Галиуллина

Представьте, что вы — 4-летний ребенок. Вместе с другими детьми вас заводят в комнату, где стоит стол, а на нем конфеты. Чупа-чупс, или Птичье молоко, или что вы там любите. Взрослые дяди и тети объявляют, что вы можете съесть по 1 конфете. Но лучше подождать 15 минут, и тогда вам позволят съесть 2 штуки. Условие понятно? Или сейчас – одну, или потом, но две. После чего взрослые выходят, оставляя вас в серьезных раздумьях. Ведь вы – ребенок, и у вас уже текут слюнки на этот чупа-чупс, или Птичье молоко, или что вы там любите.

Ваши действия?

Этот эксперимент в 1960-х годах проводил американский психолог Уолтер Мишел. Он проверял способность противостоять искушению в обмен на ожидание будущих выгод.

Как и предполагалось, некоторые дети тут же съедали свою порцию. Другие терпели сколько хватало сил, но потом все же поддавались соблазну. И лишь немногие смогли высидеть 15 минут.
Дальше интереснее…

Каждый был в такой ситуации: бежишь по делам, торопишься. Нужно перейти дорогу, а тут светофор, красный свет. Останавливаешься. Ждешь. Машин не много, но все дисциплинированно стоят. Стоишь и ты. Мысленно подгоняешь светофор – блин, давай уже, давай… И вдруг кто-то беззаботно перебегает улицу. А за ним еще кто-то. И ты не выдерживаешь, срываешься следом.

Можно ли назвать это полностью осознанным действием? Вряд ли. В тот момент ты не особо задумываешься. Просто получаешь своего рода «разрешение» нарушить правило и — нарушаешь.

Такое разрешение получают гопники, когда видят разбитое окно. Ага, здесь — можно. Вперед. Подобное разрешение выдает замусоренный тротуар — на него уже легче бросить окурок. Разрешение дает знаменитость, когда кончает с собой. После самоубийства Мэрилин Монро в США в течение месяца было совершено на 200 суицидов больше, чем обычно. После каждого подобного сообщения по стране проходит волна самоубийств. И это не горюющие поклонники. Как правило, это люди, склонные к суициду, просто до этого момента они удерживались на краю. Смерть знаменитости для них — послание, сигнал, разрешение. Можно.

Мир полон таких разрешений и запретов. Часто мы не замечаем их на уровне сознания, но подсознательно считываем безошибочно.
Дальше интереснее…

В 1980-х годах Нью-Йорк представлял собой адский ад. Там совершалось более 1 500 тяжких преступлений КАЖДЫЙ ДЕНЬ. 6-7 убийств в сутки. Ночью по улицам ходить было опасно, а в метро рисковано ездить даже днем. Грабители и попрошайки в подземке были обычным делом. Грязные и сырые платформы едва освещались. В вагонах было холодно, под ногами валялся мусор, стены и потолок сплошь покрыты граффити.

Вот что рассказывали о нью-йоркской подземке:

«Выстояв бесконечную очередь за жетоном, я попытался опустить его в турникет, но обнаружил, что монетоприемник испорчен. Рядом стоял какой-то бродяга: поломав турникет, теперь он требовал, чтобы пассажиры отдавали жетоны лично ему. Один из его дружков наклонился к монетоприемнику и вытаскивал зубами застрявшие жетоны, покрывая все слюнями. Пассажиры были слишком напуганы, чтобы пререкаться с этими ребятами: «На, бери этот чертов жетон, какая мне разница!» Большинство людей миновали турникеты бесплатно. Это была транспортная версия дантова ада».

Город был в тисках самой свирепой эпидемии преступности в своей истории.

Но потом случилось необъяснимое. Достигнув пика к 1990-му году, преступность резко пошла на спад. За ближайшие годы количество убийств снизилось на 2/3, а число тяжких преступлений — наполовину. К концу десятилетия в метро совершалось уже на 75 % меньше преступлений, чем в начале. По какой-то причине десятки тысяч психов и гопников перестали нарушать закон.

Что произошло? Кто нажал волшебный стоп-кран и что это за кран?
Дальше интереснее…

Коммерческий директор московского представительства крупной западной компании по производству товаров народного потребления в области оздоровительного питания в рамках специальной программы глобального отслеживания тенденций развития регионального здравоохранения… Блин, а так хорошо все начиналось.

Нет, пойду-ка я лучше чаю попью.

Гармонии вам!

P.S. Профессор Скотт Армстронг провел однажды следующий эксперимент. 32 ученым предложили оценить важность, убедительность и научную обоснованность 4-х текстов. Все тексты были об одном и том же, но написанные с разными уровнями запутанности и перегруженности терминами.

Как вы думаете, какие тексты были учеными признаны лучшими? Правильно, самые худшие, самые нечитаемые.

Надысь открыл статистику ЖЖ и удивился: там, оказывается, идет активная движуха. Люди добавляются в друзья, удаляются из друзей… Из интереса заглянул в блог человека, который отфрендился (сразу после моего поста о «падении» морали и нравственности).

Читаю первую же запись: «В нашем прогнившем насквозь мире, где уже совсем не осталось ничего святого, а только деньги-деньги-деньги (хоть телевизор включи, хоть Интернет открой), больше всего страдают дети…».

М-да. Внутри моей головы сразу рождаются серьезные мысли:

— Все мои знакомые дети не выглядят страдающими, а напротив, очень жизнерадостные и хулиганистые. Может быть, я общаюсь не с теми детьми? Покажите мне, плиз, этих страдающих детей, я хочу им помочь.

— Если человеку не нравятся какие-то ТВ-программы и интернет-ресурсы, зачем он их смотрит?

— Почему кто-то живет в хорошем, светлом мире, а кто-то в «насквозь прогнившем»? Ребята, переезжайте к нам!

— Чем плохи деньги?
Дальше интереснее…

Я с осторожностью отношусь к обобщениям. Например, их часто используют в качестве платформы, чтобы поныть. Приходится слышать: «Мы, современные жители мегаполисов, стали так редко встречаться! Всё телефоны, знаете ли, смс… Нет чтоб посидеть, поговорить душевно, в глаза друг другу посмотреть… Все бегом, бегом, привет-как-дела-нормально. Эх, времена…»

Мне интересно, о ком человек говорит, когда так говорит? Я, например, встречаюсь с друзьями когда захочу. С кем-то видишься чаще, с кем-то реже, интенсивность посиделок саморегулируется порывами души. Если с приятелем давно не разговаривал, значит, еще не так назрело. Станет действительно нужно — примчишься среди ночи и ОМОН тебя не остановит.

В этой мысли «эх, стали редко встречаться…» многовато пафоса и неоправданное обобщение. Хочется пожелать, чтобы человек говорил лично о себе, не привлекая никого в соучастники. Эх, мол, я стал так редко встречаться!..
Дальше интереснее…

Сам я телевизор не смотрю. Не знаю, идет сейчас Дом-2 или закрылся. Или идет, но уже Дом-3. С другой стороны, сказать, что я ненавижу подобные передачи, тоже не могу. Я отношусь к ним спокойно, как к явлению природы – снегу там или ветру. Хотя так было не всегда.

Когда-то я работал в оперном театре, и заметил, что на спектакли ходят одни и те же люди. Выглядываешь из оркестровой ямы и видишь ту же тётечку с синими волосами. Того же бородатого интеллектуала в очках. Тех же юных студенток одухотворенного вида. В антрактах они чинно прохаживаются по фойе и кланяются друг другу. В буфете те же, изо дня в день.

Меня это по молодости расстраивало – а как же остальные? Неужели в миллионном городе высокое искусство больше никому не нужно?

Глаза мои раскрылись, когда однажды я услышал интервью с Андреем Макаревичем. Дословно не помню, но смысл такой. Журналист, бравший интервью, посетовал, что поэзия в нашей стране перестала быть столь популярной, как, например, в 60-е годы. Помните — Евтушенко, Вознесенский, Белла Ахмадулина собирали толпы. Читали стихи на такую аудиторию, какую соберет не каждая поп-звезда. А сейчас? Полный упадок и разложение.

На что Макаревич ответил – ничего странного. Когда поэты собирают площади — это НЕ НОРМАЛЬНО. Во-первых, потому что стихи явление камерное, интимное. Во-вторых, поэзия вообще не массовое искусство.
Дальше интереснее…

И опять мы встретились с Денисом, на этот раз на виртуальном балконе. Под прекрасными, но ненастоящими пальмами и ненастоящей, но прекрасной луной. В интернете.

Разлеглись на подушках, взяли по кружке чая, и я сказал – сегодня никаких серьезных тем, Денис. Только легкий треп, шутки, веселье, смех и все такое.

— Конечно, — ответил Денис задумчиво. – Как всегда.

Через 2 минуты мы по уши в высоких материях.

В этот раз Денис выразил озабоченность тем, что мир деградирует. В смысле, становится аморальным и безнравственным. Я сказал, что это — миф. Это не так. Денис поинтересовался, отвечу ли я за базар? Я вздохнул и ответил.

— Давай для начала разберемся, — сказал я, — что такое мораль и что такое нравственность.

Мораль – это длина женской юбки

До середины бедра – еще морально. Выше – уже того… Широкий пояс вместо юбки – аморально. Любая бабушка у подъезда тебе это докажет играючи. А на Востоке юбка до колен — уже дикое непотребство. Могут забить камнями. Там другая мораль.

Мораль – это добрачный секс. Еще лет 25 назад он считался недопустимым и обществом сурово осуждался. Сейчас отношение к нему немного другое. Хотя бабушки линию обороны еще держат и, если что, осудють по полной программе.
Дальше интереснее…