Охота

Слева сияли витрины дорогих бутиков. Напротив, за мохнатыми стволами пальм, бликовало море. На набережной тусовалась беззаботная толпа. Вот они, мои охотничьи угодья, подумал Пульхен. Вотчина. Заповедник. Теперь навесить маскировку и можно выбирать жертву.

Он достал из кармана зеркальные солнечные очки, водрузил на нос. Мир стал голубым и прохладным. Пульхен двинулся по набережной походкой скучающего туриста.

Эта не подойдет, слишком дохлая, придирчиво оценивал он. Ноги в юбке как карандаши в стакане. Фу. А эта старовата. Веснушчатую тоже пропущу, не люблю, когда много веснушек. Вот клевая телка, но она с парнем. Здоровый качок, блин, еще нарвешься… О, класс, класс! Мега-конфетка!

Он ускорил шаг. Надо сократить дистанцию, но не слишком. Вот так, метров семь – в самый раз. Не впритык и, в то же время, вполне обзорно. М-м, какие булочки переваливаются под шортами, так бы и съел, ом-ном-ном. Он облизнул губы и достал мобильник. Щелк! – круглую попку. Щелк! – гладкие ножки. Щелк! – иероглиф на золотистой пояснице. Щелк, щелк, щелк… Хей, дедуля, не порти кадр своей тощей задницей!

Девушка притормозила у бело-розового ларька с мороженым. Пульхен отвернулся и равнодушно прошествовал мимо. Через несколько шагов остановился под пальмой.

Так, делаем вид, что пишем СМС. А на самом деле… М-м, у нее и сиськи есть. Клево. Щелк, щелк…

Эх, вот бы с этой карамелькой замутить. Например, мне понадобилось срочно куда-нибудь лететь. Сажусь в самолет, и в соседнем кресле – она. А полет длинный, на всю ночь. Ну, и в пути слово за слово, заболтались и как-то друг другу понравились, ага. В салоне гаснет свет, разносят пледы. Желаем друг другу спокойной ночи. Я лежу такой, лежу, и моя рука под пледом пробирается к ней. Ползком. Добираюсь до сисек и осторожно глажу через маечку. Она глаза не открывает – типа, спит. Спускаюсь ниже… ниже… забираюсь под пояс, ныряю в трусики… А вокруг все храпят, пипл в отключке. И девка притворяется, что не при делах. Нет, лучше так – ее рука тоже ко мне лезет. Доползает до ширинки, медленно расстегивает… И тут, блин, бортпроводница! Мы замираем, типа, дрыхнем. Хыр-хыр… Стюардесса наклоняется и говорит вполголоса – я смотрю, вы времени не теряете! А можно к вам присоединиться, а то скучно лететь. Ну, я откидываю плед и отвечаю…

Блин, чуть конфетку не упустил! Спокуха, не дергаться… Он демонстративно зевнул, озабоченно пошарил по карманам и двинулся за девушкой.

Хорошо хоть, вовремя спохватился. Грамотно вести объект – целое искусство. Не каждому дано. Кстати, включу-ка я камеру, запишу ролик. Вот так. Давай, девочка, переваливай батонами…

А еще круто стать невидимкой. Ух, я бы развернулся! Потопал бы за этой киской до дома. Она в дверь, и я – хоп! – проскользнул внутрь. Ну, она стягивает шорты, сбрасывает маечку и шлепает в душ. И, главное, не закрывается – зачем, ведь дома никого! А я такой подхожу и разглядываю ее в упор!

Девушка остановилась и нетерпеливо оглянулась по сторонам. Пульхен сделал петлю и занял удобную позицию на противоположной стороне тротуара, возле скамьи.

…Хотя в положении невидимки есть большой минус, с сожалением подумал он. Девку не пощупаешь. Со страху так завизжит, что… Нет, пусть все происходит естественно. Как? Очень просто. Вот она сейчас явно кого-то ждет. И допустим, подгребает парень, под ручку с какой-то герлой. И говорит карамельке – извини, подруга, я тебя бросаю. Вот, завел себе новую, познакомься, с ней та-акой отвязный секс! Конфетка ему – ах ты сволочь! И хрясь мороженым в табло! Потом разворачивается, видит меня и говорит – молодой человек, не желаете со мной перепихнуться? Хочу отомстить своему бывшему. А я такой – ну, как вам сказать, девушка…

К карамельке, пританцовывая, подошел смазливый палоанец с блестящей от геля прической. По-хозяйски обнял, звучно шлепнул по заднице. Она хихикнула. Они взялись за руки и побрели в сторону стоянки…

– Ах ты ублюдок!

Пульхен выронил телефон, медленно повернулся к скамье. Сначала увидел огромные, в половину лица, очки. Затем остальное – яркие губы, плоский живот с блестючкой на пупке, кожаные шорты, из которых до середины тротуара тянулись сухие, дочерна загорелые ноги.

– Сволочь. Тварь. Гандон. Трус.

Он, съежившись, поднял мобильник.

– Мог бы и в глаза сказать. Как настоящий мужик, – продолжала девушка с горечью. – Так ведь нет, эсэмэски шлет. Тряпка. Мокрица неблагодарная.

Она залезла в расшитую палоанским орнаментом сумку и достала квадратную бутыль, заполненную на треть. Сделала длинный глоток, вытерла губы, смазав помаду.

– Будешь? – обратилась она к Пульхену. – Это ром.

Он неопределенно дернул плечом. Она сунула ему бутылку. Пульхен осторожно глотнул из горлышка. Во рту все обожгло. Крепкий, блин. Он присел на краешек скамьи.

– Бросил меня, – сообщила незнакомка. – По СМС. Скотина. Вот скажи, ты станешь писать девушке – «прости, малыш, между нами все кончено»?

Он криво улыбнулся.

– Естественно, нет, – подтвердила девушка. – Во-первых, это до тошноты банально. Бу-э-э… А во-вторых… Сука, почему ты не сказал в лицо?! – закричала она.

Проходящие мимо пожилые туристы-азиаты обернулась.

– Идите, идите. Нечего радоваться чужому горю. – Она опять приложилась к квадратной бутылке. – Никогда не бросай девушек по СМС, чувак. Иначе гореть тебе в аду стопицот лет. Не станешь?

Пульхен замотал головой.

– Правильно, молодец. На, глотни еще.

Он глотнул.

– Главное сейчас добраться домой. Принять душ. И нажраться в дым. В мясо. А завтра начать новую жизнь. Без этого скунса, мать его через три колена. Я смогу, я сильная.

Она вытащила из сумки ключи.

– Эй, парень, мотоцикл водишь? Сможешь меня довезти?

Он закивал.

– Вот и хорошо. А там, может, и компанию составишь. Не в одиночку же мне бухать.

У Пульхена екнуло сердце, но он придал лицу равнодушное выражение. Подумаешь, я каждый вечер так провожу. Снимаю пьяных длинноногих телок, еду к ним и…

Незнакомка оказалась на две головы выше него. Она взяла Пульхена под руку и, пошатываясь, двинулась к стоянке.

– Тебя как зовут?

Он дернул себя за губу.

– Скромный какой. Что, на улице не знакомишься? – Она хрипло рассмеялась. Он ухмыльнулся следом. – Ты всегда такой молчун? Случаем, не немой?

Пульхен мимикой отмел эту версию.

– А чего тогда?

Он засопел. Показать жестами, что выполняешь задание проекта Kooli Lu Tako, представлялось невозможным.

Добрели до стоянки. Девушка подошла к затюнингованному Харлею и похлопала по сиденью.

– Р-р-р, зверюга. Давай-ка его выкатим.

Они развернули байк. Пульхен примерился к водительскому месту, но незнакомка его остановила.

– Знаешь, я подумала… Ты, конечно, прикольный чувак, но что-то с тобой не так. Без обид, лады? Спасибо за помощь, доберусь сама. И – спать, спать…

Она махнула нереально длинной ногой, оседлала мотоцикл. Пульхен посмотрел на обтянутый кожей, небольшой и крепкий, как орех, задок и стиснул зубы.

– Бай! – Девушка рыкнула газом и выкатила на дорогу. Мотоцикл мотало из стороны в сторону.

Он до упора ждал, что она остановится и крикнет – хей, парень, я передумала! Куда мне в таком виде ехать, прыгай давай за руль…

Харлей вильнул последний раз и скрылся за деревьями.

Пульхен развернулся и со всей дури саданул ногой по мусорной урне. Веером разлетелись стаканчики от газировки, скомканные обертки от мороженого, скорлупа грецких орехов.  Он обошел мусор и побрел к остановке.

Возможно, мне выпал единственный шанс во всей долбаной жизни. И я его просрал.

Дебильное испытание. Отстойный проект.