Стоянка

– Один раз показываю, – сказал Шаман. – Берешь в левую руку камушки…

– Обязательно в левую? – спросила Хэви-Рита.

– Слушай… ты что, в книгу Аяна не заглядывала?

– Заглядывала. Но там не написано, что в левую.

– Тогда бери в правую! – заорал он. – Что ты пристала к этой факовой руке! Какая, нахрен, разница?!

– Не кричи на меня, – обиделась она. – Я просто хочу все сделать правильно.

– Тогда слушай и не перебивай! Показываю наипоследний раз… Берешь камушки. Загадываешь про себя вопрос. Встряхиваешь камни в левой… фак… встряхиваешь в руке. И бросаешь на землю. Что неясно, ну?

– Это как раз понятно. А дальше?

– Дальше смотришь, в какой рисунок они сложатся. Это и будет ответ с Той Стороны. Втыкаешь?

– Втыкаю, – послушно ответила Хэви-Рита. – Только у меня они в рисунок не складываются. Падают каждый сам по себе.

– Хей, детка, включи мозг! Где твое абстрактное мышление?..

Часа полтора назад они вышли к полуразрушенной хижине. Стены ее густо оплели лианы, внутри гнездилась колония рыхлых фиолетовых грибов. «Главное, есть крыша, – сказал Эльф-бабочка, осмотрев развалюху. – На пол накидаем веток, укроемся брезентом. Снаружи оставим костер – от москитов и случайного зверья. А с утра поищем Место Силы, раз уж Шаман уверен, что оно где-то вот-вот». Никто не возражал – уже стемнело, Маги измучались, да и Хэви-Рита самостоятельно идти не могла.

Эльф принялся разжигать костер, Крис и Ани побрели наощупь искать дрова. Шаман походил вокруг хибары, задумчиво проговорил: «Раз есть дом, рядом должна быть и вода», собрал пустые фляжки и скрылся в зарослях. Вернулся, когда костер вовсю пылал и Эльф уже собрался идти на его поиски. Шаман притащил родниковой воды и полные карманы крупных, величиной с картофелину, орехов. «Это кабао. Из скорлупы делают трещотки, а мякоть обычно выкидывают. Но сейчас, блин, не до жира».

Запеченные в углях орехи полопались, обнажив мягкую желтоватую сердцевину. По вкусу она напоминала несладкую репу, и деликатесом ее назвать было трудно, но голодные Маги выскребли все подчистую. На десерт каждому достался мелкий дикий гранат.

Поужинав, растянулись у костра. Жизнь налаживалась.

– …Дай-ка позырю, как ты делаешь, – сказал Шаман. – Бери камушки. Загадывай вопрос. Только не вслух, иначе не получится. Есть? Кидай… Ништяк. Теперь расфокусируй зрение. Видишь, ну? Вот это – глаз, это другой. Это зубы. Р-р-р, ы-ы-ы… типа, рычит. Кто это?

– Понятия не имею.

– Совсем?

– Не знаю, кто у тебя рычит, а я ничего не вижу.

– Фак! – Он вскочил на ноги. – А фантазия как же?! А интуиция?!

– Тише, Поль, – сказал Эльф-бабочка. – Помолчите-ка все минутку.

Маги затихли. Через несколько мгновений услышали звуки –  треск кустов и сдавленный рык.

Они переглянулись.

– Крупный зверюга. – Шаман потянул из кожаного чехла нож.

– Идите все к хижине, – приказал Эльф-бабочка, высматривая в куче дров ветку потолще. Кристи помог Хэви-Рите отползти назад и встал, заслонив девушек спиной.

Кусты разошлись. Темное полусогнутое существо, хлюпая и хрипя, медленно двинулось в круг мерцающего света.

– Кажется, я знаю, кто это, – тихо сказала Ани.

– Кажется, я тоже, – откликнулся Кристи.

– Люди… как я рад вас видеть… – сказало существо голосом Пульхена.

Гонца окружили, посадили возле костра. Он напился прохладной воды, обильно высморкался и рассказал о своих мытарствах. Красок Пульхен не жалел, но сочувствия не дождался. Маги представили, ЧТО их ожидает по возвращению в город и высказали Пульхену все. Не постеснялись.

Пульхен заныл: «Есть же смягчающие обстоятельства! Эти чертовы ягоды, блин… И потом, у меня топографический кретинизм, я плохо ориентируюсь на местности!» На что Шаман сказал: «Оранжевые ягоды – это тутхе. Они не ядовитые, просто еще не созрели. Их козы очень любят. – Он сплюнул и добавил: – И козлы. Короче, чел, если ты топографический кретин (слово «топографический» можно опустить, вставила Ани), то почему не сказал об этом сразу, ну? Послали бы другого». – «Кого? – выдвинул Пульхен убийственный аргумент. – Ну кого, если мне нельзя таскать тяжелых девчонок?»

Хэви-Рита открыла рот и захлопнула обратно.

Понемногу успокоились, развалились вокруг костра. Эльф осмотрел ногу Хэви-Риты, перемотал повязку туже. Пульхен выпросил у Криса туалетной бумаги и стал пропадать в кустах. В темной утробе джунглей что-то жалобно вскрикивало, шуршало, ухало и булькало, поэтому он старался далеко не отходить.

Эльф-бабочка сел на брезент по-турецки и заговорил, не отрывая взгляда от оранжевых языков пламени:

– Знал я когда-то одного человека по имени Стен Карри. Да… Когда он учился в школе, классе в шестом, его отправили на соревнования по спортивному ориентированию. Есть такой вид спорта, – пояснил он, – тебя забрасывают с компасом в лес, и нужно бегать от пункта к пункту, везде отмечаться, и все это на скорость. Кто первым прибежал обратно, тот молодец и чемпион…

Маги сдвинулись теснее. Эльф подбросил в костер веток.

– Ну вот. Стен Карри прилежно свое отбегал, везде отметился и вернулся к месту сбора. И тут выяснилось, что организаторы дождались последнего участника, сели в автобусы и уехали. Часа два назад. Тогда Стен заподозрил, что ориентирование на местности – не самый сильный его конек…

Ани фыркнула. Шаман зашикал, девушка в ответ состроила гримасу.

– Тише вы, – сказал Пульхен. – Дайте послушать.

– С тех пор жизнь не раз подтверждала этот печальный факт, – продолжал Эльф-бабочка. – Стен мог пройтись одной и той же дорогой десять раз, а на одиннадцатый заблудиться. В своем городе он ездил по знакомым, накатанным маршрутам. А стоило зазеваться и свернуть не туда, начинались чудеса: «Ух ты, где это я?»… И Стена это ужасно расстраивало. Пока один умный человек ему не сказал: «Знаете, коллега, есть мнение, что топографический кретинизм это отличительная черта незаурядных… да что там скромничать – гениальных личностей!»

– Вот-вот, – пробормотал Пульхен. – Я знал.

– Одним махом он перенес Стена Карри из лагеря безнадежных дебилов в стан непризнанных гениев. Щелчком пальцев, да. И тогда, наконец, Стен успокоился и уже не парился, когда время от времени обнаруживал себя черт-знает-где вместо ближайшей булочной…

Эльф сорвал с куста веточку и принялся ее обкусывать.

– Мораль? – деловито спросил Шаман. – В чем глубинный смысл этой поучительной истории?

– Да нет никакой морали. Просто вспомнилось.

– Я думаю, смысл такой, – предположила Ани. – Не загоняйся, если ты чем-то отличаешься от других. Придумай легенду покрасивее, поверь в нее и будь счастлив. Так?

Тьютор хмыкнул.

– Интересная у вас философия, – заметил Кристи. – Что ни делается – все к лучшему?

– Видишь ли, Кристофер… – Эльф лег на бок, подперев голову рукой. – Миру нет разницы, воспринимаешь ты жизнь подарком небес или божьей карой. Декорации от этого не меняются. А тогда – к чему злиться, обижаться, возмущаться, словом, варить внутри себя котел с дерьмом, если в тех же ситуациях можно радоваться жизни? Варить в котле медовый отвар с… лепестками роз, например.

– Роз? – скептически переспросил Пульхен.

– Да. Чайных. Получается, что можно с тем же успехом прожить жизнь на светлой стороне.

– На светлой стороне… Это и есть главная идея вашей философии?

– Да какой там – моей. – Он махнул рукой. – До меня миллион раз было сказано: прими мир таким, какой он есть.

– Ага. – Пульхен яростно поскреб за ухом. – Тогда задам ребристый вопрос. В чем польза этой философской философии, допустим, конкретно для меня?

– Ну… Ты проживешь жизнь радуясь, а не стеная и плача.

– Стеная… Слово-то какое вспомнили.

– Постанывая, Пульхен, – сказала Ани. – Эротично. От ощущения, что жизнь тебя имеет.

– Прикольно, – задумчиво сказала Хэви-Рита. Заметив обращенные на себя взгляды, смутилась и пояснила: – Я загадала вопрос – добрался ли Пульхен до телефона? А Шаман увидел в камушках зубы. И оно рычало – р-р-р. Потом из кустов вылез Пульхен. Рыча. – Она шмыгнула носом. – Вот я и говорю – прикольно.

– Это магия, детка, – снисходительно сказал Шаман.

– Все, пора на боковую. – Эльф-бабочка взглянул на часы. – Учтите, встаем на восходе.

– А у меня, сколько не гадаю, выпадают одни голые девки. – Пульхен с кряхтеньем поднялся. – Может, имеет смысл поменять камни?