Элис. Девушка на закорках

Привет, друзья =)

Ох, так много нужно рассказать, прямо не знаю, с чего… Начну с Заи. Если помните, она моя подруга, живет с мужем и двумя замечательными детишками в Германии.

В Зазеркалье я встретила ее в безлюдном зимнем парке. Я брела по дорожке, любовалась заснеженными деревьями, вдыхала морозный воздух, когда из боковой аллеи вынырнула Зая. Одета как всегда легко – в осеннюю курточку, джинсы и кроссовки, на непокрытой голове торчком зеленые пряди… Зая обняла меня, чмокнула в ухо и сказала: «Я быстро, Малыш, я на бегу… Слушай внимательно, это важно!»

…Кстати, я говорила, что именно Зая побудила меня завести дневник? Когда меня зашвырнуло в Зазеркалье, я решилась написать ей, потому что только Зае могла все рассказать. И была уверена — она меня поймет.

Я получила в ответ длинное письмо. После развода с первым мужем, писала Зая, она чуть не наложила на себя руки. Но однажды села и стала описывать на бумаге свои мысли и чувства (что-то вроде самотерапии). Подруга посоветовала пойти тем же путем, и я, подумав, так и поступила. (И обрела хороших друзей =) )

В зимнем парке Зая, попеременно грея уши ладошками, торопливо сказала: «Найди дверь, Малыш. Она есть, одна единственная, и ты ее обязательно…» — «Какая дверь, Зая? — Я ничего не поняла. – О какой двери ты…» — «Ты узнаешь ее… Все, родная. Бегу, пока!», — опять чмокнула меня (теперь куда-то в шею) и скрылась в той же аллее.

А я осталась хлопать глазами.

Потом я играла Гамлета… Да, не удивляйтесь! Так получилось, что меня уговорили сыграть в составе бродячей труппы, хоть я и не очень…

Самое удивительное, что в роли Офелии выступил Виргус! (Я чуть со смеху не лопнула, когда увидела торчавшие из-под платья волосатые ноги и небритую физиономию в белокуром парике!)

Представление вышло так себе, скажу честно. Местные актеры оказались на высоте, но мы… Виргуса постоянно уводило в сторону, а я хоть и помнила сюжет в целом, отчаянно перевирала в мелочах. Вдобавок в финале Офелия решила поправить автора — закончить пьесу, что называется, «веселой свадебкой»!

Едва прозвучали жидкие аплодисменты, я кинулась за кулисы. «Ты опять пошла на поводу, — говорила я себе, продвигаясь по бесконечным лестницам и коридорам замка. – Это вранье, это неправда, трагедию мы превратили в фарс…» Я толкалась в двери, но они были заперты или открывались в мрачные комнаты. Я пробовала загадать за дверью Тайный дом, но в одиночку этот номер не проходил.

Факелы отбрасывали тени на заплесневелые стены… а потом и этот свет исчез за поворотом. Я хотела вернуться, но увидела впереди огонек свечи. «Подождите меня!» — закричала я и кинулась вперед, ударилась об угол и упала. Вскочила, потирая ушибленное плечо, пошла осторожнее… Огонек мигал впереди, не приближаясь, но и не удаляясь… Поворот, еще поворот… вниз по ступенькам… почему я не могу догнать?..

А потом свеча пропала, и я услышала смех.

Мне знаком этот голос.

Я поняла, что меня заманили в паутину подземных коридоров, и не представляла как оттуда выбраться. В голову полезли истории про вампиров, приведения, «черную-пречерную комнату»… Кошмары детства всплывали в сознании, мне чудилось, что из темноты выползают твари с бельмами на глазах, я почти чувствовала их склизкие рыльца и поджимала ноги (я уже не могла идти и сидела на полу)… Стало по-настоящему страшно, и я начала звать на помощь…

«Элис».

Что за… Мне почудилось?

«Элис, успокойся».

Кто это?

«Я, Фиш. Иди прямо».

Что?

«Иди прямо, никуда не сворачивай».

Ты где, Фиш?

Но голос уже пропал. Я встала и двинулась вперед, вытянув перед собой руку…

Скоро я наткнулась на группу встревоженных женщин с канделябрами – местную прислугу. Охая и причитая, они вывели меня из лабиринта, затем накормили душистым хлебом и молоком. Добрые женщины провели меня в келью с низкими полукруглыми сводами и пожелали спокойной ночи.

«Хорошо, посмотрим, — подумала я, когда осталась одна. – Утро вечера…»

Усталое тело погрузилось в пуховую перину. Но сон не шел. Мысли крутились словно бабочки вокруг цветка…

Знаете, события в Зазеркалье перестали быть просто пугающими, они стали опасными. Как минимум, для моей психики. Но больше чем кошмары меня беспокоила ссора с Советниками. Я чувствовала, что это неправильно, так не должно случиться, в нашем разрыве углядывалась какая-то роковая ошибка.

Я ворочалась в мягкой постели, слушала оклики караульных за окном и думала, думала, думала.

В уме всплывали слова Алекса. Беседа в Городе Полных Женщин. Встреча с «физруком»… катакомбы замка… «иди прямо, никуда не сворачивай»… Нет, что-то здесь не сходится. Смутная тревога заползала в душу, я прислушалась к себя и поняла, что она связана с Фишем. Что-то происходит – прямо сейчас, в эти минуты…

«На моей совести? – переспросил перед расставанием Фиш. – Вы жили как наивные идиоты…»

Мне вспомнился разговор незадолго до нашего разрыва. «Если ты облажался… ну – совершил недостойный поступок, неужели тебя не мучает совесть?» — спросил Виргус. – «Я не совершаю таких поступков», — ответил Фиш. – «А как же чувства по отношению к обществу, стране? — сказала я. — Интеллигенцию всегда называли совестью нации». — «Можешь — делай. Не можешь — не берись, — ответил Адъютант. — Причем здесь совесть?» — «Ну хорошо, — не отставал рыжий Советник, — а если не сделал, но потом понял, что мог бы?»…

Тогда я решила, что Фиш неправ, в его словах мне слышалось что-то бездушное, излишне рациональное…

«Бум-м-м…» — раздался ясный бой часов с башни замка.

Сколько, час ночи? Нет, вот опять: «Бум-м…»

Я встала, подошла к окну и раскрыла узкие створки. В лицо пахнул ночной воздух.

«Бум-м…»

Во дворе стрекотали сверчки. Вдоль крепостной стены медленно двигались факелы патрульных.

«Бум-м…»

Оставив окно открытым, я снова легла.

Можешь – делай, не можешь – не берись. Причем здесь… А если не сделал, но потом понял, что мог бы… Можешь – делай, не можешь…

«Бум-м… Бум-м… Бум-м…» Восемь, девять, десять…

И с последним, двенадцатым ударом вдруг что-то щелкнуло в голове и все встало на места.

Я поняла.

Я все поняла!

Вскочив с кровати, пробежала босыми ногами к двери… потом остановилась – куда это я?! Но не смогла усидеть на месте и принялась выписывать круги по комнате, а затем… Я напялила холщевое платье, висевшее на крючке у двери, и села на кровать.

Закрыла глаза.

Сосредоточилась.

Мне нужно протянуть нить в ментальном пространстве. Появилась странная уверенность — где бы сейчас ни находился, он меня услышит. Нам срочно, срочно надо поговорить.

— Виргус, — позвала я. – Виргус, откликнись…

Темнота. Тишина. Окрик часового у ворот – пароль, отзыв…

— Виргус…

— Ну чего тебе? – раздался голос издалека, с самого края сознания.

— Виргус, нам надо встретиться.

— Зачем? – донеслось после паузы.

— Надо. Прошу тебя. Давай поговорим.

Сопение. Потом недовольное бормотание:

— Хотел спрятаться
Далеко в горах, но и
Там слышен крик оленя.

— Виргус, пожалуйста!

Сопение.

— Виргус, ты можешь перенестись ко мне? Можешь перескочить расстояние…

— Ясен пень. Чего тут перескакивать — я в соседней комнате.

Открылась дверь… Виргус стоял в белой ночной рубахе ниже колен, волосы растрепаны, лицо заспанное.

— Ты так орешь, Элис, что весь замок перебудила.

— Ох… Как хорошо, что ты здесь!

Виргус прошлепал ко мне.

— Куда упасть-то? На кровать сяду, подвинься… Ну, чего хотела?

Я собралась с мыслями.

— Виргус, надо найти Фиша. С ним что-то неладное, я чувствую.

— Да ну его на хрен! С чего бы это?

— Виргус, без него нам не выбраться из Зазеркалья. Мы погибнем.

— Ну и что? Разве мы не этого…

— Нет, Виргус, мне уже не «ну и что». Надо собраться вместе.

Он помолчал.

— Элис, Фиш – убийца.

— Нет.

— Что?

— Он не убивал.

Виргус взял меня за руку.

— Слушай, подруга… Только без истерик. Я на днях встретил Дьяболо, и знаешь, что он лепит? Фиш замочил не только Алекса, но и…

— Я знаю. Но это неправда.

— Неправда?

— Фиш никого не убивал. Ни Алекса, ни Мурзилку, ни Настю.

— Но почему… — Виргус уставился на меня. – С чего ты взяла?

— Слушай внимательно. — Я сделала глубокий вдох и крепко сжала его кисть. — Он не может себе простить… В дальнем уголке сознания Фиш считает, что тогда — много лет назад — он мог уберечь, не допустить, предотвратить… И в глубинах Зазеркалья эта болезненная мысль исказилась таким чудовищным образом, что…

— Да ты гонишь!

Виргус вскочил и отнял у меня руку (в свете звезд я заметила отпечатки моих пальцев).

— Откуда ты знаешь?

Он не верил.

— Я долго думала, Виргус. И прислушивалась к себе. – Я опять глубоко вздохнула. – Теперь я точно знаю: вина Фиша лишь в том, что он взвалил на себя ответственность за их смерти.

— Ответственность?! Ага, блин. Дурдом какой-то. — Виргус сел и потер ладонями лицо. – У тебя нет сигарет? Ах да, ты же… Короче, надо подумать.

— Виргус, нам надо срочно найти Фиша. С ним что-то произошло, понимаешь, у меня явное ощущение, что…

— Погоди, не тарахти! Дай сосредоточиться. – Он потер лоб. — Допустим – пока только допустим! — Дьяболо хочет нас разлепить, потому что с каждым поодиночке справиться легче. И решил воспользоваться…

.

…Мы нашли Фиша, но в первую минуту не узнали. Я прикусила губу, когда разглядела в избитом до полусмерти человеке знакомые черты.

Лицо Адъютанта походило на багрово-сизую подушку, обнаженное до пояса тело покрывали гематомы, грудь в корке запекшейся крови.

— Ты под трактор попал, что ли? – спросил Виргус (он пытался острить, но было видно, что ошеломлен не меньше моего).

— Ага, — Фиш шевельнул опухшими губами. – Под БМП.

Он выпрямился, лицо его исказилось от боли, и Адъютант привалился к дереву.

Мы помогли ему дойти до поляны и уложили в траву. Виргус развел костерок — просто так, для уюта, ведь солнце вовсю светило в зеленом небе… Да, я не ошиблась – в этом необычном месте все оказалось шиворот-навыворот! Небо изумрудного цвета, кусты оранжевые, плоды деревьев с синими кронами – темно-фиолетовые и имели привкус ванили (я не удержалась, попробовала). Вода в янтарной реке, что текла неподалеку, пахла чаем и лимоном…

— Есть буддийская притча, — Виргус подкинул в огонь голубые ветки. Ночная рубаха Советника прожглась в нескольких местах, но его это не смущало. – Два монаха чапали по своим делам и возле неглубокой, но бурной речки увидели девушку. Она не решалась перейти на другую сторону – течение слишком сильное. «Давай я помогу тебе», — предложил старший монах. Он посадил девушку на закорки и перенес через реку. Та поблагодарила, и чуваки отправились дальше. Идут себе, идут, час прошел, другой… Вдруг молодой монах говорит возмущенно: «Зачем ты это сделал? Нам нельзя прикасаться к женщине, ты нарушил правила!» А его пожилой спутник отвечает: «Я перенес девушку — и забыл. А ты до сих пор тащишь ее с собой»…

На дерево грузно опустилась белая сова. Она раскрыла клюв и защелкала соловьем.

— Мы все совершаем ошибки, — Я посмотрела на разбитое лицо Фиша и мне захотелось погладить его по голове как маленького. – Мы все небезгрешны. Но ты, по крайней мере, честен. У тебя хватает мужества называть вещи своими именами, а это трудно. Страшно. И я так не могу. Вернее, не могла, но решила…

— «Сказали мне, что эта дорога меня приведет к океану смерти, и я с полпути повернула вспять. С тех пор все тянутся передо мною кривые, глухие, окольные тропы…» — задумчиво проговорил Виргус.

— Что-то знакомое, — сказал Фиш, глядя в небо.

— Ёсано Акику, — ответил Виргус, — поэтесса японского серебряного века. – Он помолчал. — И танка называется…

Я растерла между ладонями травинку. Она пахла апельсинами.

— Трудно сочинять хайку? – вдруг спросил Фиш. Виргус пожал плечами.

— Да не так уж… Могу научить.

— Научи, — сказал Фиш.

— Ты серьезно?! – оживился Виргус. – Не вопрос, старик, хоть сейчас! – Он вскочил и обежал вокруг костра, затем опять сел, скрестив ноги по-турецки.

У меня на душе стало легко-легко…

Комментарии

Училка

Вот и хорошо, что вы встретились! Я рада. И танка мне понравилась, замечательный стишок!

Выхухоль

я эти строки где-то встречал. у Стругацких, кажется.

а что касается Фиша… как я понял, он бывший бандюк, но ведь исправился ))

Элис

Я не говорю, что Фиш ангел. В юности он был хулиганом, и в его жизни, думаю, случалось всякое. Виргус тоже шалопай еще тот =)

Но теперь я вижу — мне есть чему у них научиться.

Месье Буноff

«Чтоб мы не унижались за гроши,
Чтоб мы не жили, мать, по-идиотски,
Ушел из жизни хулиган Шукшин,
Ушел из жизни хулиган Высоцкий…»

Ацкий кактус

точняк. хулеганы — двиготели прагреса

мисье буноф, сам напесал?

Месье Буноff

Что вы, юноша… Это Гафт.