Элис. Детские погремушки и бабушкины сказки

Здравствуйте, друзья =) Начну без предисловий, нужно рассказать о многом.

…«А помните, как цыгане отказались платить «основным» дань? Тогда табору велели в двадцать четыре часа выметаться из города. Они свалили, и несколько лет ни одна цыганка в Казань носа не показывала…». В компании раздается незлобный смех. Подозреваю, что большинство мужчин здесь сами бывшие…

Теплый сентябрьский вечер. Мы на поляне, что под косогором в конце старой улочки. В кругу человек пятнадцать — я с Советниками и друзья детства Фиша.

Они примерно одного возраста – около двадцати семи – двадцати восьми, и я прикидываю, что нас занесло в середину девяностых. У мужчин жесткие глаза, да и по девушкам видно, что смогут за себя постоять. Ведут себя с достоинством, сдержанно и вежливо. У них свой мир и свои правила.

Мы пьем крепленое вино – по кругу, из одного стакана. В центре на траве кучка ярко-желтых ранеток.

«Я слышал, кафе «Сирень» закрывают», — говорит широкоплечий парень в выцветшем спортивном костюме с надписью «СССР». — «А что случилось?» — «Да санэпидемстанция, кажется, докопалась». – «Хотят чего-то». – «Да уж…» — «Ну вот, Кузя, где теперь от Динары будешь прятаться?» Негромкий смех, все смотрят на молодую женщину с годовалым малышом на коленях. Она качает ребенка и улыбается.

Пока ребята говорят о своем, я украдкой смотрю на Виргуса. Он не участвует в беседе – обхватил руками колени и задумчиво покусывает травинку. Перевожу взгляд на Фиша. У него расслабленный и умиротворенный вид. Одной рукой он осторожно обнимает хрупкую белокурую девушку. Настя – так ее представил Фиш. Настя. А парня с ясными и по-детски наивными глазами все называют Мурзилкой.

«Держи, Элис», — мне передают стакан. Вино простенькое, недорогое, но под медово-сладкие яблоки, под запах увядающих листьев, под золотистый закат и безмятежное настроение… ничего вкуснее я не пробовала.

Мне спокойно и уютно. Никто в компании не суетится, не повышает голоса, не меряется харизмой.

«Алекс!» Круг раздается, освобождая место. Подходят двое – молодой мужчина с резкими чертами лица и…

(Внутри поднимается душная волна).

«Здорово, братва, – говорит Алекс и кивает на спутника. — Это со мной». — «Здрасьте, здрасьте», — раскланивается Демиург, присаживаясь на траву. На нем черная хламида и резиновые сапоги с коркой засохшей грязи.

Я перехватываю взгляд Фиша. Странно, он не обращает внимания на Демиурга, его глаза прикованы к Алексу. Тот оглядывает круг и наконец замечает Адъютанта. Некоторое время они смотрят друг на друга, затем Алекс чуть заметно кивает в сторону.

Фиш встает. «Я скоро», — говорит он Насте.

Виргус погружен в свои мысли и ничего не замечает.

…Спустя несколько минут я увлекаю его к деревьям, за которыми скрылись мужчины. Мне не по себе. Нехорошее предчувствие сжимает сердце…

Вот они. Стоят лицом к лицу почти вплотную. Я не решаюсь приблизиться, но Виргус тянет меня вперед. Алекс бросает на нас мимолетный взгляд. Фиш не оборачивается.

Он говорит: «…в ходе следствия ты взял вину на себя и отмазал меня вчистую. Помнишь?» — «Помню, — отвечает Алекс. — А ты пошел к ворам и тем самым, возможно, спас мне жизнь».

Он невозмутим, в отличие от Фиша, который явно нервничает. – «Тогда я не понимаю… Алекс, мы же всегда стояли друг за друга…» — Тот пожимает плечами — «Я же объяснил, сколько можно». — «Алекс, они погибли из-за… Как ты мог?» — Фиш говорит с трудом.

«Ты закончил? – холодно говорит Алекс. – А теперь скажу я. Вернее, спрошу. Как мог – ты?» — «Что?» — «Что слышал. Расскажи своим друзьям, как ты меня замочил, — Алекс поворачивается к нам. – Расскажи, как отомстил за Настю и Мурзилку, подстроив мне автомобильную…»

Я не хочу этого слышать. Не хочу.

«Пока я тянул срок, ты думал, Фиш. И в один прекрасный день все понял. Да, башка у тебя варила всегда, братан, ничего не скажешь. Ты дождался когда я выйду, а затем…». – В голосе Алекса нет злости, нет обиды, только легкая нотка горечи.

Фиш смотрит на друга остановившимся взглядом.

«Я понимаю, на войне как на войне, — продолжает Алекс, — но ты мог хотя бы… И не делай такого лица, Фиш, мне все равно. Я же давно мертв».

Фиш не отвечает. Медленно поворачивается и уходит, спотыкаясь о сухие…

Как тяжело писать… Отвлекусь. Заварю себе кофе.

.

Темный и душный вкус. Вкус безнадеги. Почему-то вспомнилось стихотворение Слуцкого: «Это не беда. А что беда? Новостей не будет. Никогда. И плохих не будет? И плохих. Никогда не будет. Никаких».

А может, когда нет плохих новостей – уже само по себе хорошо? Часто говорят: «плохо, потому что ничего хорошего». А я думаю — если нет плохого, это… если не радость, то покой точно.

— …Забудьте эти слова, — говорит Фиш. — Забудьте о «порядочности», «чести», «доброте». Их в мире нет. Красивые термины придуманы, чтобы вас зомбировать…

Мы с Виргусом догнали его перед калиткой в деревянном заборе. Фиш рванул на себя дверь, мы скользнули следом…

— Отбросьте иллюзии, — говорит Фиш. — Откройте газеты, включите телевизор. Кто громче всех кричит о морали? Политики. Чиновники. Торгаши…

Площадка огорожена трехметровыми бетонными плитами. Здесь прохладно и сумрачно.

— Директор детского дома рассуждает о сострадании, — говорит Фиш, — а назавтра его арестовывают за растление воспитанников…

Чистый цементный пол. Ближе к центру он светлее — протерт подошвами.

— Юная поэтесса пишет о любви, — говорит Фиш, — а вечером в сауне орет пьяным голосом: «Еще, хочу еще! Есть среди вас настоящие мужики?!..»

От площадки расходятся четыре коридора. Над одним табличка «Nord», над вторым «Sud», над другими «West» и «Ost». Мы вышли из северного.

— Чиновник разглагольствует о справедливости, — говорит Фиш, — но посвященные знают, что он ворует миллионами, обкрадывая инвалидов и стариков…

— Хорош пускать пузыри, — останавливает его Виргус. – Лучше скажи – это правда? То, что сказал твой друг – правда?

— Я не собираюсь перед вами отчитываться, — сквозь зубы говорит Фиш.

— И что получается, — спрашиваю я, – с чем мы идем по жизни? С набором высокопарного хлама? С верой в детские погремушки и бабушкины сказки? Ты считаешь — так?

Фиш разворачивается и шагает к коридору с надписью «West».

— Нет, постой! – Виргус догоняет его и хватает за рукав. – Ты не ответил на мой вопрос!

— И не собираюсь. – Фиш, не оборачиваясь, вырывает руку.

Я бросаюсь к ним.

— Виргус, Фиш! Давайте поговорим…

— Чего там рассуждать! – Голос Виргуса напряженно звенит. – Грохнул лучшего друга и выдрючивается перед нами… Чувак, сколько жмуров на твоей совести?

Фиш останавливается у входа в коридор.

— На моей совести? Совести… — Он пробует слово на вкус. — Вы жили как наивные идиоты… Идиотами и умрете. – Он шагает в проход и через несколько мгновений тень поглощает его.

Мы с Виргусом смотрим друг на друга.

— Зачем ты так, Виргус?

— Зачем?! Разве ты не слышала, о чем говорил этот… Алекс?

— Слышала, но ни к чему рубить с плеча, надо разобраться…

— Ты в своем уме, подруга? Ты что, не поняла: он – убийца!

— Да, но нам нельзя без него. Мы нужны друг другу!

— А что он может для нас сделать? Чему научить? Укокошивать людей?

— А что можешь ты? – Я чувствую как во мне нарастает раздражение. – Говори за себя, Виргус! Обвинять легко, труднее предложить что-то дельное…

— Значит, ни на что дельное я не способен? – Виргус прищурился. – Ага, вот оно как… Я хотел помочь, а вы…

— Ты хотел помочь? Да не нужна мне никакая… Это я хотела вам помочь!

Он смотрит на меня долгим взглядом, соображая… потом нехорошо усмехается.

— Ну и ладненько. И чудно. Да пошли вы!..

Виргус широкими шагами направляется к коридору «Ost». Раздражение прошло, и я хочу его остановить, но… только смотрю вслед длинной нескладной фигуре.

Ни к чему.

Бессмысленно.

Стою на бетонной площадке, чувствую, как в тени замерзают руки и ноги… оцепенение распространяется по телу… а тюленеобразные твари, незаметно подкравшись, тычутся рыльцами в мое сердце.

(Чье воображение создало этот безумный мир?)

У меня в Советниках были бездушная машина и говорливый неудачник.

(В черной-пречерной комнате…)

…Лодка качается на волнах. Медленно и спокойно. Медленно и спокойно качается на волнах…

(Пора, внуча, пора).

Я делаю несколько шагов и вхожу в южный коридор…

Комментарии

Месье Буноff

Однако.

Выхухоль

так и знал, что случится что-нибудь! я же говорил – не советники это, Элис, не советники!

Училка

Мне кажется, Элис, вы чересчур близко принимаете ночные кошмары! Так нельзя. Отвлекитесь, подумайте о светлом, позитивном!

Напишите лучше о работе, о подругах – куда вы вместе выбираетесь, какие мероприятия посещаете… А если давно нигде не были – срочно руки в ноги и на концерт, в театр, в лес!

Выхухоль

точно, училка. у нас на работе к примеру девки гурьбой записались на фитнесс)) Раз сходили, потом на неделю разговоров – у кого что болит и на сколько сантиметров где убавилось. увлекательно )))

Ацкий кактус

а ты падслушываеш старый развратнег

Выхухоль

с чего это я старый? я в самом соку ))

Элис

Друзья, не подумайте, что я всюду ною =)) Только в дневник эмоции и выплескиваю. А в жизни… никому это не интересно. У подруг свои проблемы.

Хорошо, Училка, напишу про них. Вчера вот забегала Жанна. Сидели, пили чай, она вспоминала семейную жизнь (Жанна разведена). Жаловалась на свекровь: «Представляешь, эта ведьма при муже говорит — какие у тебя сисечки маленькие! Какой номер – нулевой? Вот ведь дрянь. Муж и так мой размер знал, к чему лишний раз напоминать?» =)

Ацкий кактус

гыгыг! жжот корга староя

Училка

Да уж, свекрови — это отдельная, знаете ли, песня. А детишек у нее нет, у Жанны? (Ничего, что я интересуюсь?).

Месье Буноff

Не скажу по поводу свекровей, но тещи… Своей мизантропией я обязан исключительно им.

Элис

У Жанны дочка Эвелина, ей десять лет. Живет в основном у бабушки. Жанне воспитанием заниматься некогда – все пытается вытянуть счастливый билет.

— Может, тебе уже остепениться, Жанна? – говорю я вчера осторожно.

— Ты что думаешь, дорогая, я от хорошей жизни по свиданкам ношусь? – отвечает она. — Думаешь, я развлекаюсь? Если хочешь знать – я работаю на будущее. Вот найду обеспеченного, солидного, спокойного папика, и стану жить нормальной семейной жизнью. Чтобы нам с Эвелинкой не думать о завтрашнем дне и не считать каждую копейку…

— Да ладно, Жанн, не прибедняйся, больно ты копейки считаешь. Дизайнерские платья, элитная косметика…

— Это рабочая форма, вроде спецодежды. Чтобы поймать золотую рыбку, нужно выглядеть на миллион долларов! На богатых мужиков охота день и ночь, во всех рыбных местах куча девок. И не грымзы беспонтовые, а девятнадцатилетние Барби — длинноногие, загорелые, подтянутые. Думаешь, легко мне в свои тридцать шесть с ними соперничать?.. – Она вздохнула. — Ой, ты что, тренажер купила?

(Тему переводит. Я Жанкины хитрости знаю наизусть =))

— Молодец, — говорит, — одобряю! Наконец-то за себя взялась…

Я не стала объяснять, что тренажер приобрела для Георгия — он в последнее время мало двигается, и стал расплываться. Пусть лучше занимается спортом, чем сидит перед телевизором или с друзьями в шашлычной.

Выхухоль

ты просто золотая жена ))) кто бы мне купил тренажер… А лучше тачку (мечтая)

Ацкий кактус

кормид поид тринажоры пакупаед. нахрен он тибе ваще

Элис

Не хочется совсем одной оставаться, Ацкий кактус. Вон Советники и те разбежались =)

Хотя знаете, мне сейчас одна мысль… Фиш спрашивал у нас с Виргусом адреса – чтобы убедиться в нашей реальности. И я назвала… не тот адрес. От фонаря сказала улицу, дом… Не знаю почему, не спрашивайте. Испугалась чего-то.

И сейчас думаю – скажи я правду, может, все обернулось бы иначе?

Выхухоль

круто. И чего мне раньше в голову не пришло – взять и пробить по прописке! сама не пробовала?

Элис

Да, узнавала. Но где гарантия, что они сказали…

Еще раньше мы пытались встретиться в реале. Даже дважды. Но в первый раз у меня на работе случилось ЧП, а Виргус проспал. В следующий раз Фиш застрял в пробке, а Виргус… Виргус опять проспал =)

Ацкий кактус

болбесы вы а тилифон на што?!

Элис

Ты не поверишь, Ацкий кактус, но при возвращении в реал номера телефонов стираются из памяти начисто. Там вообще все не просто…

Хотя сейчас уже не имеет значения.