Ани

Ани шагала вдоль пенистой кромки воды.

Солнце близилось к горизонту и народ привычно тянулся на берег. Усевшись в позу лотоса, втыкали на закат йоги. Жонглеры перебирали в воздухе разноцветные булавы. Девушки в прозрачных парео разминались перед огненным шоу. Чуть позже, когда стемнеет, они подожгут свои пои и примутся вышивать в ночи искрометные кружева.

Классно в закат на пляже, думала Ани. Такая тусня, обалдеть. Одна беда – этот праздник жизни проходит мимо. Она нахмурилась. Стремное испытание. Стремное и бессмысленное. Что изменится, если мы промолчим пять дней? В чем магический смысл ритуала? Не понимаю…

Она присела на корточки и подняла с песка голубой полупрозрачный камушек. Ополоснула в воде и посмотрела сквозь него на багровое солнце. Красиво. Кинула камень в кармашек и двинулась дальше.

Пречистая Дева, как сдать зачет? Как продержаться до инициации? А продержаться надо, обязательно надо. В идеале – прорваться на первое место и получить квоту в Академию… Ох, было бы фе-е-ри-чес-ки круто. Но вряд ли реально. С такой командой номер не прокатит. Хэви-Рита неплохая девочка, но такая социопатка, прости меня, Господи. Пульхен, тот вообще конченый маргинал. Шаман… долбанный похотливый гоблин. Кто в команде более-менее адекватный, так это Крис. Да и тот порой… А какими глазами на меня смотрит! Ани приподняла уголки губ. Бедный мальчик. Ничего ему не светит. Вдруг вспомнилось – где-то читала, что люди чувствуют ответственность за спасенного ими человека. Хм. И что теперь, я должна ощущать за него ответственность? Она фыркнула. Вот еще, больно нужно.

На берегу два палоанца под ритм барабанов танцевали капуэро. Зрители подбадривали их криками. Ани остановилась на минутку полюбоваться смуглыми блестящими телами. Вот это парни, я понимаю. Гибкие, сильные, драйвовые. Почти как Рикки… По телу прошла ласковая волна. Рикки, Рикки… Кстати, куда я иду?

Понятия не имею. Просто гуляю.

Просто гуляю? Ха. Не надо врать. Ноги несут меня в шек, где собираются Викинги. Разве нет? Разве не туда шлепают босые пятки?

Ладно, ладно, туда. И что с того? Потусуюсь, поем мороженого. Разговаривать все равно нельзя, так что чуточку посижу и уйду. Ничего криминального, просто взгляну на Рикки…

Она прошла мимо «Красотки-каракатицы». В дверях стоял, скрестив руки на груди, официант Кико. Он широко улыбнулся и помахал ей рукой. Ани махнула в ответ. Из кафе послышался крик: «Tobachi hedo! Кико, улиткин сын, где мое пиво?» Он шевельнул бровью и продолжал с интересом пялиться на Ани.

Она ополоснула ноги в подбежавшей волне, ступила на дорожку из плетеных циновок. Дорожка тянулась от пляжных шезлонгов ко входу в кафе «Морской Бык».

– О, гляньте, кого к нам надуло! – протянул Леший-1.

– Привет, Ани, – сказал Рикки. – Падай сюда. Народ, уплотняемся.

Рядом с ним сидела незнакомая девушка. Симпатичная. Ани это не понравилось. Девушка прострелила ее взглядом, Ани в ответ состроила вежливую гримасу. Скинула рюкзачок и присела на расшитые подушки.

– Kali oka. – Леший ей протянул челум. Он был уже хорошо накуренный. – Что, не будешь? Странно, странно…  Kali oka. – Передал трубку дальше.

– Я тоже пропущу, пожалуй, – сказал Рикки. – Держи, Трюфель. Ну что, Ани, как делишки? Как проект?

Она свернула пальцы в кружок – окей.

– У них все чипи-типи. – Трюфель с сипом потянул дым, задержал дыхание и продолжил сдавленным голосом: – Про них каждый день в газетах пишут.

– Что, серьезно?

Ани виновато улыбнулась.

– Значит, ты теперь крутая штучка? Медийная персона? – Рикки засмеялся и приобнял ее. Она напряглась и хотела высвободиться… но вздохнула и обмякла. Его плечо рельефно выпирало из белой футболки-безрукавки, а тяжесть руки казалась такой приятной, что… что… Черт, по коже побежали мурашки. Не дай бог, девка заметит. Она озабоченно покрутила головой и махнула официанту.

– А ты чего такая тихая? – Леший с усилием сфокусировал взгляд. Она опять улыбнулась и показала пальцем на губы. Он подергал пушок на подбородке, затем его озарило: – А-а, ты язык пирсанула? Так вываливай, заценим!

Ани покачала головой и потянула из рюкзака планшет в чехле с розовым кенгуренком. Включила, пальцем на дисплее крупно вывела:

ЭТО В ПРОЕКТЕ

ТАКОЕ ЗАДАНИЕ

МОЛЧАТЬ

Леший долго вникал в текст. Потом кинул планшет Трюфелю и отвалился на подушки.

– Нет, они вообще долбанутые. На всю голову. Не обижайся, Ани, но это правда.

Трюфель прочел надпись.

– Маги жгут напалмом. Приняли обет молчания, затем, видимо, примут обет безбрачия…

– Потом объявят голодовку и принципиально откажутся дышать, – засмеялся Рикки. Он протянул гаджет соседке, но Ани успела его перехватить.

– Ага, – ухмыльнулся Леший. – А народ из жалости накидает им плюсов, и – бинго, победа в кармане!

Ани засмеялась вместе с компанией. Да, прикольно. Хотя, если честно, не очень. Она начеркала на дисплее подошедшему официанту:

ПАПАЙЯ-ШЕЙК ПЖЛСТ

Тот бросил на нее любопытствующий взгляд, кивнул и отошел.

– Угораздило тебя вляпаться в это дерьмо, Ани, – пожалел ее Рикки. – Попала реально в команду-отстойник. Это несправедливо…

Ани посмотрела на его и сразу потеряла нить разговора. Какая чудесная улыбка. И ямочки на щеках. У Марика тоже были ямочки, но у Рикки, пожалуй, красивее. Конечно, красивее, в стопицот раз. От Марика хотелось пищать, а от Рикки… ему хочется отдаться. Так, стоп, о чем я думаю. Надо отвлечься. Она заставила себя прислушаться к разговору.

– …Взять этого жирного извращенца, – продолжал Леший. – Помнишь, Рикки, как зимой он подошел к нашей Сетильде и говорит – госпожа Кроккет, я на каникулах окончил курс массажа, и теперь провожу бесплатные сеансы для тьюторов.

Викинги заржали.

– Эпичный придурок!

– Слушайте, а палоашка Кахоа? Он же дикий, как Лоони!

– Нет, он тупой, как Лоони.

– С чего ты взял, что Лоони тупые?

– Точно, Трюфель, они не тупые, а кровожадные. Они людей в жертву приносят.

– Забудь, это фейк.

– А девка у них, неформалка, страшная такая…

– У кого, у Лоони?

– Нет, балда, у Магов. Как ее, Ани?

Она выдавила улыбку и написала:

МАРГАРИТА

– Рита, точняк…

– Ой, блин, вообще нетрахабильная.

– Ага, невставлябильная.

– Ха-ха, как ты сказал? Не вста-вля…

– Нет, лучше – нестоябильная.

– Это ты нестоябильный, Леший, когда накуришься. А она небухабильная.

– Э-э… Как это?

– В смысле, столько не выпьешь.

– Гы-гы, без вариантов! Хей, Трюфель, не тормози челум!

– У тебя скоро дым из ушей попрет.

– Похер. Я гений, мне можно.

– Ладно, держи. Kali oka. Слушайте, а этот задрот у них… как его, Крис Локки?

Ани стала подниматься.

– Ты чего? – Рикки убрал руку.

Она начеркала на дисплее:

МНЕ ПОРА

ДЕЛА

Сунула планшетник в рюкзак, помахала ладошкой и направилась к выходу.

Трюфель за спиной присвистнул:

– Фью-у… занос два метра. Ничо так.

– Заткнись, – сказал Рикки. – По-моему, она обиделась.

– Да ладно, про нее никто слова не сказал…

Она дошла до полосы мокрого песка и побрела вдоль воды. Позади оставались едва заметные отпечатки: небольшое яблоко, большой боб и пять вишенок, одна мельче другой. Яблоко, боб и пять вишенок. Яблоко, боб, пять… А потом – фш-ш-ш – и все фрукты-ягоды уносит в море. Будто никто и не шел. Будто и не было человека, и ничего после него не осталось.

На берегу лежала рыба. Ани подошла и присела на корточки. Тапсан. Уже не дышит. Жалко. Маленькие безобразные тапсаныши не дождутся своей безобразной мамы. А если я тебя не спасла, сказала Ани про себя, значит, я за тебя ответственности не несу. Так получается? Так? Или нет?

Она подняла голову. Солнце уже село, воздух сгустился и стал сиреневым. Скоро совсем стемнеет. Здесь, в Палоа, темнеет быстро, словно в небе кто-то щелкает тумблером. Раз – и день кончился, наступила ночь.

Она погладила рыбу пальцем, поднялась и заспешила домой.