Допустим, вы едете по городу на машине и вам нужно развернуться в обратном направлении. Доезжаете до знака, уходите в левый ряд и пристраиваетесь в хвост к автомобилям перед разворотом. Очередь неспешно продвигается, иногда от нетерпения сигналя – мол, не спите там, впереди. Вы уже добираетесь до разворота, как вдруг подлетает орел на какой-нибудь тонированной девятке и втискивается перед вами.

Водители позади мечтают, чтобы вы слегка сдали назад, а затем со всей дури протаранили орла в бочину. И это понятно, хитрозадый товарищ увеличивает время ожидания всей очереди. Спрашивается, кто он такой и что у него в голове?

Есть варианты ответов.

Возможно, перед вами человек, который сильно спешит. Иногда такое случается с каждым. А может быть, за рулем молодняк лет 18-20. У таких в голове еще клубится туман и они не твердо знают, что такое хорошо, а что такое плохо. Третий вариант – за рулем обычный хам. Клал он на всех с прибором, свои интересы превыше всего.

Но есть еще один возможный типаж…

Писатель и философ Александр Никонов считает, что цивилизации делятся на «городские» и «деревенские». Цивилизации деревенского типа – малокультурные, дикие, агрессивные. Городские – высокотехнологичные, мирные, живущие по принципу «Пусть рухнет мир, но восторжествует закон».

Например, по Никонову, Римская империя расцвела, когда на смену Глобальной Деревне пришла античность — или Глобальный Город. Но с веками все изменилось. «Археологи, ковыряющие Италию, заметили такую странность, — пишет Никонов в книге «Судьба цивилизатора», — на римских кладбищах времен заката Империи неримских имен больше, чем римских. На могильных камнях — сплошь варварские имена! Рим стремительно «варваризировался». Куда-то исчезали, таяли римляне, а на их место приходили другие люди. По-другому думающие». Когда количество провинциалов превысило критическую массу, Рим опять стал Глобальной Деревней. Античность закончилась, началось Средневековье.

Если же провести аналогию с современным мироустройством, Запад сейчас уже «городской», Россия с Китаем где-то на полпути, а страны, например, арабского мира большей частью еще «деревенские». А когда взглянешь сквозь призму этой теории на Россию, становится понятным уже доставшее всех бурление на Кавказе.

«Современный горожанин устроен гораздо сложнее деревенского парня, — пишет Никонов. — Он уже не делит мир на своих и чужих, плохих парней и хороших, черное и белое. Он понимает, что добро и зло относительны, что нужно быть терпимым и толерантным к людской инаковости. (А иначе при такой скученности в городе просто не выжить: мегаполис — великий уравнитель и великий примиритель.) Горожанин для себя уже принял, что лучше компьютерная война, чем обычная, поскольку во время компьютерной войны можно есть пиццу, принесенную прямо на дом, и не рискуешь потерей конечностей, а то и самой жизни».

Человек «деревенского» менталитета диковат и хитроват. Мир для него прост и понятен, в нем есть четкие морально-нравственные ориентиры: дед пахал, и мне завещал. Отец не считал зазорным сморкаться в кулак, и я не стесняюсь. Захотелось срочно по большому – сел и навалил, чо тут такого. И не важно, что вокруг уже не пасторальный пейзаж, а подъезд многоэтажки. Живем по заветам предков, епть.

«Деревенский менталитет» не обязательно предполагает, что человек живет в Больших Пиндюлях. Он может быть и горожанином, «парнем городских окраин» или успешным менеджером. Просто у него мышление еще архаичное, дремучее.

Для человека Деревни пролезть без очереди – поступок доблестный. Это такая военная хитрость, мастерский развод лохов. Когда он втискивается перед вами на развороте, в его котелке, как я подозреваю, возникает такая картинка — водители сзади весело хлопают себя по коленке и приговаривают: «Вот ведь шельмец, сделал таки всех! Нет, ну надо же, какой ушлый парень!» А девушки за рулем вздыхают: «Да, с таким не пропадешь…». И едет Деревня дальше довольный собой, купаясь в лучах им же придуманного восхищения. Какая еще культура-мультура, о чем вы.

Я такое часто наблюдал в Индии. Там очереди — для плебеев, низших каст. Уважающий себя индус стоять затылок в затылок не будет. Поэтому в магазине или у привокзальной кассы всегда грушевидная людская масса – впереди толкаются самые активные, к хвосту толпа сужается, и там самое чмо. Ну, и еще европейские туристы.

Бекки Шарп в своем блоге регулярно выплескивает ненависть: «За хамство — бить, бить и бить! Мордой об асфальт, пока не поймет, тварь!» Боюсь, на человека Деревни карательные меры не подействуют. Такой будет размазывать по щекам кровавые сопли и искренне полагать, что с ним поступили несправедливо. Абсолютно искренне. Почему он должен верить вам больше, чем хорошим людям, которые окружали его с детства? Дед пахал, отец сморкался, на раёне в жизни не стояли в очередях. А он что, рыжий?

Полные перевороты в сознании у людей случаются крайне редко. Возможно, только отпрыски, выросшие в городской среде, начнут что-то понимать. А их дети и вовсе станут цивилизованными. Культура – штука эволюционная, а не революционная.

«Все «температурные» потрясения цивилизации XIX, XX, а теперь вот и XXI века — это просто издыхание деревенских микробов внутри нас, — считает Никонов. — Конфликт Города и Деревни. Гибель многотысячелетней патриархальной морали. Смерть Традиции. То, что медики называют словом «кризис». Только у нас он еще не миновал. Мы в нем живем…».

И когда орел на тонированной девятке отпихивает окружающих локтями, можно начать его воспитывать. Или изойти адскими проклятиями. Или таки разогнаться и протаранить его в бок. А можно пожать плечами и посмотреть на ситуацию философски. Ну что с него возьмешь? Деревня.

Гармонии вам.